Оглавление:
|
Эпизод №28. Семейный пикник |
Эпизод №29. Музыкальный. |
Первое что увидел Недоверзев, когда его закованным в цепи вытолкнули на площадь, был эшафот. Крепкий, деревянный, из не струганных сосновых досок.
На эшафоте стояла плаха, у плахи с топором в руках, голый по пояс, с красным колпаком на голове расхаживал палач, по впалой груди которого легко угадывался ветеран ГПУ Шокеров.
В толпе народа, собравшегося на площади, Недоверзев рассмотрел депутата Задрыгина. Тот был в коньках.
- Уже переобулся! – с раздражением подумал о Задрыгине бургомистр.
- А я всегда очень любил хоккей с мячом, - нашептывал Задрыгин главному доносчику Глистраткину, в надежде, что тот донесет куда надо. – Лыжи – это баловство, а хоккей – вещь!
Пока они говорили, с угла площади донеслись вопли.
Привязанными к бревнам тут стояла дюжина глистракинских троллей. Мздоимец Пархатый брал розги, гнул их, пробовал, потом с оттяжкой лупил какого-нибудь тролля по спине:
- Кто тебе, пес смердящий, велел подметные письма в тырнатах писать? – спрашивал он у тролля.
- Глистраткин, Глистраткин! – торопливо визжал тролль.
- Не угадал! Попробуй ещё раз! – Пархатый выбирал розгу потолше.
- Ну что за люди?! – вздыхал Глистраткин. – Столько доброго для них сделал, а они поклеп наводят. Мне вообще этот маленький Уральск не интересен. Ты ж мой масштаб знаешь…
Неожиданно, собравшаяся на площади, толпа развернулась – по соседней улице в свете мерцающих факелов на каторгу гнали родственников Жиравлевой. Родственники все шли и шли нескончаемым потоком.
- Видимо много натырили, сердешные! – сочувствовали зеваки.
Потом Недоверзев увидел управляющего Вульфа. Под мышкой Вульф держал кресло.
- Я это кресло уже полгода для Недоверзева держу, - грустно сказал он. – Никакой личной жизни: ни за грибами, ни на рыбалку… Бери, говорю, кресло, бургомистр. А у того всегда одна отговорка: «Я еще мало наворовал!» А мы ж люди взрослые, знаем, что досыта никогда не будет!
Потом на трибуну взобрался старший демагог Плесневин:
- Пока бургомистр бумагу о сити-менеджере не подписал я будто в тумане каком-то ходил, - признался он. – И все происходящее виделось мне каким-то искаженным. Но вот теперь, когда он подпись поставил, я всем сердцем чувствую: «Так жить нельзя! Мы погрязли в воровстве и бесстыдстве».
-Долой ШТПЗ! – внезапно завопила Пургенова.
-Долой! – эхом, из хвоста уходящей колоны отозвалась ей Жиравлева.
- Чего тут еще рассуждать? – выкрикнул кто-то из толпы. – Тащите бургомистра на плаху!
Шокеров вырвал из тощей груди волосок, уронил на лезвие топора, и волосинка разлетелась на две половинки.
Ноги у Недоверзева покосились. Он хотел что-то крикнуть, но горло его не слушалось…
Последнее, что увидел Недоверзев – это как эшафоту ведут Отрыжкова, Ленина, Крадукову, Шмотьенко, Сыкалову и… проснулся!
Недоверзев проснулся в своем бургомистрском кабинете за своим рабочим столом от того, что штаны промокли и под стол капает. В приоткрытую дверь заглядывала начальница юридического отдела Лисеева.
- Изменения в устав подписывать будете? – спрашивала она.
Бургомистр хотел сказать, что Юры нет и нырнуть под стол, но вспомнил, что под столом лужа, вздохнул и махнул рукой:
- Принеси швабру!
продолжение следует....