Оглавление:
|
В последнее время, ближе к весне, бургомистра Недоверзева стали буквально валить с ног различные заболевания. Все чаще на дверях его кабинета висела табличка «Юры нет». Родственник бургомистра Электровеник Шмотьенко взашей выталкивал горожан, которые толпами являлись к бургомистру искать правды.
- Если вы голодать или протестовать – это пожалуйста, - орал Шмотьенко, - это у нас на третьем этаже завсегда и свободно. Митинговать у нас тоже можно, если только вместе с Глистраткиным и Пургеновой. Хулиганничать опять-таки желающие могут, муниципальный мерзавец Пархатый для этих целей бесплатно электрошокеры раздает. А вот если вас жизнь замучила – идите-ка отсюда нафиг, пока советница Сыкалова герою ГПУ Шокерову не позвонила!
Аппарат бургомистра уже не удивлялся. Недоверзев за считанные недели последовательно переболел свиным и птичьим гриппом, депрессией, паранойей, болезнями Альцгеймера и Паркинсона и куриной слепотой. Но последнее заболевание сразило всех. Бургомистра вынесли из кабинета на носилках, забинтованной пятой точкой кверху.
Недоверзев мужественно стонал: «Моя жизнь превратилась в ад!». Главный доносчик Глистраткин подслушал разговоры санитаров. Оказалось, что бургомистра прямо в кабинете укусил в заднее место… комар.
На двери бургомистра повисла траурная табличка: «Юры нет ПО ПРАВДЕ!»
Советница Сыкалова, полюбившая цеплять на это самое место розовые сердечки, на следующий же день пришла на работу, защитив его большой разделочной доской.
Заказушница Пургенова и редакторша Малявская на всякий случай обновили справки в диспансере и поминутно пшикались репеллентами. Ездовой депутат Васькер и почетный лыжник депутат Задрыгин передвигались попой к попе, помогая себе заклинанием «Ерин – наш! Ерин – наш!». Сыкалова убедила их, что это заклинание сильно помогает. Депутат Сусликов поклялся не отрывать зад от стула до тех пор, пока не обанкротит ШТПЗ – и терпел, не отрывал. Старший демагог Плесневин замаскировался: напихал в штаны 20 кг ваты, а к животу приделал пропеллер. Кроме того, он перешел с водки на джин.
- Джин куда как запашистее, он всех распугивает, - пояснял Плесневин. – Ну, и плюс к тому моя внешность.
Прошла неделя, Недоверзев хворал, братва тревожилась.
- Надо что-то с этим делать, - сказала наконец пресс-секретарь Страшнулина, прикрывая ладошкой то, что остальные секретарши прикрывали двумя руками. – Фактически имеет место злодейское нападение на бургомистра. Надо про это кричать, писать и бармалеить на сайте у Глиста. Мало того что прокурор Юру в отставку отправляет, мало того что начальник Следственного комитета нас бездельниками и уголовниками обозвал, так теперь вот еще - комар ужалил!
- Это рейдерский захват задницы бургомистра! – завопила заказушница Пургенова так, что у дедушки по вызову Тюрихова изо рта выпал бутерброд. – Долой ШТПЗ!
- Рейдерский – хорошее слово, - прошамкала старушка Малявская. – И страшно, и непонятно. Старички поверят.
- Запузырим митинг, - деловито сказал главный доносчик Глистраткин. – Остановим комариное рейдерство! Спасем задницу бургомистра! И общую задницу братвы! Захватчика – вон из Уральска!
- Так вроде комар-то ничего не захватил? – усомнился было Шмотьенко, но его зашикали.
- Он хочет захватить! – возмутилась Пургенова. – Вчера ночью он прилетел из Челябинска и вел переговоры.
- Откуда знаешь? Ты там на переговорах со свечкой стояла, что ли? – ревниво спросила Сыкалова.
- Информация точная. Мне сказал Глистраткин, Глистраткину Плесневин, а Плесневину Тюрихов, - обиделась Пургенова.
У дедушки по вызову Тюрихова изо рта выпала котлета.
- А тебе, Тюрихов, кто сказал? – не отставала Сыкалова.
- Ась? – прокричал Тюрихов, приставив ладонь к уху. – Не слышу я. Мне шумом уши год как заложило, вообще ничего не слышу. Если только про рубли там или про еду.
- Недоверзев ему про переговоры сказал, - объяснил Шмотьенко. – Как Юру на носилках понесли, он подозвал Тюрихова и шепнул ему: «Передай братве, дедушка, это заговор».
- Бедный Юрик! – вздохнула Страшнулина. Она представила себе вдруг, как комариное жало неумолимо проникает в толщи бургомистрова организма, и ей стало по-настоящему страшно. То, что Страшнулина закрывала ладошкой, сжалось так, что теперь хватило бы и пятирублевой монеты…
продолжение следует....