Соловей-Разбойник

Под беспощадной, но легкой пятой губернского разбойника Севастьяна Соловьева aka Соловей (Иван Охлобыстин) земля русская стонет скорее уж благодарно. Прочие криминальные авторитеты чтут его хоть бы и за то, что их золотые фиксы по-прежнему при них, а не в пасти у Соловья, ранее из представительских соображений вставившего себе коронки убитого вора в законе. Монастырская игуменья (Мария Голубкина) склонна видеть в нем внутренний свет, пускай моргающий, как на даче в грозу, однако ж несомненный. А оперная дива Изабелла Юрьевна (Оксана Фандера) — широту натуры и мужское обаяние. Менты побаиваются, а крестьяне ценят героя за то, что кто, как ни он, помешает превратить деревню Клюево в русский Лас-Вегас. Но тут быстрая соловьева коса находит на чиновничий камень — по душу разбойника отправляют спецагента N7 (Игорь Жижикин), а затем и воинские части.

Поставил «Соловья-Разбойника» 23-летний Егор Баранов (ранее отметившийся амбициозными, но вышедшими комом «Самоубийцами»). Однако главный движущий механизм в пламенном моторе картины — Иван Охлобыстин, дождавшийся реализации написанного им семь лет назад сценария. Историю он сочинял конкретно под себя, одного такого на пасмурном в целом российском кино-небосклоне. Само собой, фильм неизбежно превращается в полнокровный полнометражный бенефис, какого у Охлобыстина не случалось со времен если не дебютной «Ноги», то «Восьми с половиной долларов». «Интерны» не в счет. Тень доктора Быкова если и наведывается с обходом, то в эпизоде, где Соловей (пока еще банковский служащий, только подумывающий о партизанском дауншифтинге) со спокойствием эскулапа, уверенного в безнадежности пациента, терпеливо наблюдает, как синеет его босс, подавившийся мячиком для гольфа. Но затем, притомившись ждать, выбрасывает руководителя в окошко.

Мчась ли сквозь русское поле на оснащенной пулеметом мотоциклетке-тачанке из храма на погром (в пальто белой телячьей кожи, с золотыми маузерами), выразительно распевая ли со сцены романсы, Охлобыстин, конечно, уверенно подтыкает драматургическое одеялко под себя. Но при этом от щедрот перепадает и Стычкину в запоминающемся образе бухгалтера-киллера (отчасти, кажется, позаимствованном у Шона Пенна в «Пути Карлито»), и оснащенному кувалдой народного гнева Сергею Бадюку. Ему, как Зыкиной в историческом анекдоте, ничего изображать особо не надо — достаточно просто походить. В коротеньком (87 мин.), но шустром и ладном «Соловье-разбойнике» хорошо и насчет пострелять, и насчет поговорить (сценарист Охлобыстин за словом традиционно в карман не лезет: «Деньги собирать будем?» — «Неа, гарью провоняем»). Порядок и с идеологической, куда Охлобыстину-2012 без нее, нотой, которая, пробиваясь сквозь фирменное юродство, местами отзывается, натурально, звонким копытцем есенинского жеребенка, прущего против стальных коней. Всякому русскому почвеннику, мающемуся вековым имперским похмельем, а посему не способному внятно связать пары тезисов, на камертон.

(с) Сергей Синяков